Влад Калугин

Танцевальное искусство вошло в мою жизнь с детства, когда я перешагнул порог хореографической школы. С той поры классическая хореография оставалась важнейшей частью моей жизни. Это был мир, сродни кисти художника создающий прекрасные сюжеты, позволяющие удивительно тонко прожить их на сцене и в зрительском зале. Прожить одному и всем вместе. Минуты, сливавшиеся в года, когда обычный выход на сцену объединял жизни 20-ти человек, стоявших за кулисами - удивительные минуты, когда мы мельком смотрели друг другу в глаза и понимали, что каждый испытывает те же чувства. Редкое единение душ.

Будучи солистом танцевального ансамбля я наотрез отказался от Вагановского училища, посчитав, что балетный танцор – не самая мужская профессия, и выбрал другой путь. Но годы спустя я вновь и вновь вспоминал то чувство единения, которое едва ли кто-то встречал на «офисном корпоративе».

В аргентинское танго меня зазывали пять лет, и я упорно отбивался, считая, что классическая хореография и танго – несопоставимые вещи. Обещал подумать, через минуту забывая о своем обещании. Но жизнь есть жизнь – победила дружба. И окунувшись в танго, я обнаружил, что это - не просто танец. Единение, сплетающее в танце двух людей воедино – суть аргентинского танго. Единение, которое ощущают двое, играя и любя, шутя и веселясь, радуясь и грустя, «задавая вопросы» и удивляясь ответам. Необъятный мир для двоих, воплощающий в себе все загадки природы. Загадки, которые открывает нам аргентинское танго..